– Куда Вы дальше летите, мадемуазель? – полюбопытствовал женевский пограничник после моего учтивого «Bonjour».
– В Португалию, месье, – ответила я по-французски.
– Каникулы?
– Скорее, смена жизненных обстоятельств и поиск нового сюжета для книги.
– Как интересно… И сколько Вы планируете там пробыть?
– Пока не закончатся деньги, – улыбнулась я.
– А когда закончатся? – рассмеялся строгий на вид швейцарец.
– Буду импровизировать.
– Удачи, мадемуазель! И будьте осторожны. Там совсем недавно были сильные пожары.
Так все и началось. Горела Португалия. Горела моя жизнь. Пока не изведанная мною страна тушила пожары, я пыталась погасить личную боль, параллельно присматривая съемную квартиру на Airbnb. Мое окружение дружно скандировало «там опасно», а я все больше утверждалась в мысли, что полечу именно туда. Да и стоило ли переубеждать человека, который в детстве улетел в Нью-Йорк сразу после взрыва небоскребов зловещего 11 сентября?
Пожары меня не смущали, а экстрим и неизвестность были лучшими лекарствами от сюрпризов чертовки-судьбы. Мне отчаянно хотелось перевернуть страницу собственного сценария, и из головы не выходила знаменитая фраза Марка Твена:
В конце жизни мы будем жалеть лишь о двух вещах: о том, что мало любили и мало путешествовали.
Купив билет на самолет, я превратила черную полосу во взлетную и открыла для себя новую главу под названием Португалия.
Португалия… Лучезарная красавица, подкупающая своей открытостью, скромностью и добротой. Ее столица – Лиссабон, но сердце – бесспорно, Мадейра. Жизнь не обделила меня путешествиями и невероятными видами из окна, но ни одна страна мира не дарила мне такого ощущения тепла, неподкупной искренности и безопасности. Эта страна не для любителей надуманного гламура, пятидесяти оттенков шика и инкрустированных кристаллами яхт. Она для тех, кто умеет отвечать улыбкой на улыбку, ценить бесценное солнце и неустанно повторять «оbrigado(a)» («спасибо», порт.). Она для тех, кто даже в 80 способен с легкостью почувствовать себя на 30.
Португалия… Лучезарная красавица, подкупающая своей открытостью, скромностью и добротой. Ее столица – Лиссабон, но сердце – бесспорно, Мадейра. Жизнь не обделила меня путешествиями и невероятными видами из окна, но ни одна страна мира не дарила мне такого ощущения тепла, неподкупной искренности и безопасности. Эта страна не для любителей надуманного гламура, пятидесяти оттенков шика и инкрустированных кристаллами яхт. Она для тех, кто умеет отвечать улыбкой на улыбку, ценить бесценное солнце и неустанно повторять «оbrigado(a)» («спасибо», порт.). Она для тех, кто даже в 80 способен с легкостью почувствовать себя на 30.
Лиссабон
Лиссабон стал красивой точкой отсчета в моих отношениях с Португалией. Он дарил мне дождливые ночи, с долей грусти, как в одноименном романе Ремарка. Он провоцировал на излишний авантюризм, последствия которого до сих пор вызывают задорный смех. Например, в баре отеля Vip Diplomatico немец, с пивной пеной на губах, утверждал, что девушка на картине – работа Эдуарда Манэ. Это было наше пари, и он его проиграл. Немец надолго ушел в запой, потому что это была копия картины Дега. Досадная ошибка обошлась подвыпившему «искусствоведу» в бутылку вина за 60 евро – дороже в лиссабонском баре для меня ничего не нашлось. Должна добавить, что гражданин Германии оказался пластиковой палочкой на леденце по сравнению с вооруженными до зубов мужчинами, встречавшими меня под пение канареек в одном из местных хостелов с заманчивой табличкой «Keep calm&Enjoy our view».
Я искала знаменитый лиссабонский замок St. Jorge, слегка заблудилась и решила, что пора бы сделать keep calm на фоне обещанного view. О том, что это хостел, я не подозревала. Впрочем, как и о том, что его временно арендовали для съемок фильма «Прости меня». С режиссером я познакомилась, но он так и не смог меня простить. Я же быстро забыла о своей несостоявшейся кинокарьере, когда все-таки добралась до замка.
Воображение вмиг нарисовало страшные картины 1755 года: Великое лиссабонское землетрясение, которое за шесть минут унесло жизни сотни тысяч человек и стерло с лица земли целый город. Говорят, тогда королева прислушалась к своей женской интуиции, и семья успела покинуть St. Jorge перед тем, как столица утонула в смертях, цунами и разрушениях.
Лиссабон дарил мне незабываемые пробежки по парку Eduardo VII – «скромного британского парня», в честь которого переименовали 26 га избалованной солнцем земли. Парк плавно переходит в знаменитую улицу Avenida de Liberdade, созданную по аналогу Елисейских Полей. Они действительно чем-то похожи, но вымощенная классической португальской мозаикой улица Свободы не вызывает желания сбежать и не обременяет бесконечной толпой. Плавно переходя в монументальную площадь Restauradores, построенную в честь независимости Португалии, Avenida de Liberdade предлагает удовольствия на любой вкус: чашечку кофе в тени стройных деревьев, скромный или совершенно не скромный шоппинг, концептуальные бары и рестораны, непринужденное общение и вечные споры о том, кто же на самом деле изобрел старинные лиссабонские трамвайчики. Кстати, это дело рук американцев, но можно придерживаться и более романтичной версии. Какой?
Лиссабон – это затертые стены домиков, сдержанный румянец старенькой черепицы и пострадавшие в результате катаклизмов районы. Это дружелюбные местные жители. Это загадочные пляжи Estoril, которые служили пристанищем для лучших шпионов мира. Это всплывающие в воображении карты, стволы и Ян Флемминг, который именно здесь создал первоклассного агента «007».
Лиссабон – это самый длинный в Европе мост Васко да Гама, непредсказуемый ветер и белоснежные корабли на речке Тежу. Это леденящая губы сангрия и десерт Pasteis de Nata, которым рекомендуют насладиться в легендарном Casa Pasteis de Belem. Как рассказал мне один добродушный португалец, рецепт этого десерта знают лишь пять человек в мире, и они никогда не летают одним самолетом, на случай авиакатастрофы.
Мадейра – волшебный остров
для людей со вкусомПомните песню группы Scorpions «Let me take you far away»? «Променяй осточертевший холод на тепло, променяй проблемы на каплю любви, ведь, скучая по солнцу, ты вернешься на безымянный остров». Мой остров назвали утонченным именем Мадейра. Он обескураживает ярко-оранжевыми стрелициями, разнообразием орхидей, энергией водной стихии и неприлично дерзкими обрывами. Затерянный в бездонном океане, он, как и все португальское, будто делает тебя немного добрее и лучше. Главное – правильно приземлиться.
Пилоты, которые летают на Мадейру, обязаны получить специальную лицензию. Аэропорт Криштиану Роналду – один из самых опасных в мире (Криштиану – мадериец, и в его честь недавно заменили вывеску с именем святой Катарины, так как парень не забывает, откуда начинал свой путь, и помогает острову не только нимбом, но и финансами). Люди, страдающие аэрофобией, точно не оценят этот шедевр архитектурной мысли. Взлетно-посадочная полоса, которую поддерживают 180 встроенных в океан свай, эффектно располагается среди скал недалеко от города Санта-Круз. Когда летела я, самолет приземлился лишь с четвертого раза, из-за феноменального ветра. Мой сосед по месту «8А» все это время упоительно вдавался в подробности произошедших при посадке катастроф. Занимательно, но перспектива садиться на соседнем острове Порто-Санто и добираться оттуда паромом – не вдохновляла. Кстати, именно в Порто-Санто в свое время удачно обосновался Колумб, женившись на дочери губернатора.
В общей сложности я провела на мечтательной Мадейре три незабываемых месяца. Просыпаясь под колокольный звон соседней церквушки, я даже почти забыла, что в мире есть страдания и войны. Быстро оказавшись в богемной струе, я с удовольствием слушала новых друзей-португальцев, которые с трепетом рассказывали волшебные истории острова и, конечно, с гордостью показывали его.
Нависший над волнами старинный Reid’s, где брал уроки танго Бернард Шоу и останавливался британский любитель сигар Уинстон Черчилль. Деревушка Камара-ди-Лобуш, куда Уинстон специально ездил писать пейзажи. Город Понта де Соль, который, по легенде, является последним местом в мире, где можно увидеть солнце в случае конца света.
Меня познакомили с дочерью Нобелевского лауреата Жозе Сарамаго, заставили пройтись по sky-walk на пике Кабо Жирао и со скоростью 190 км/ч возили по горным тоннелям навстречу самому красивому закату. Меня закормили осьминогами и нежнейшим филе жуткой на вид глубоководной эспады, научили лечить простуду местным напитком poncha на основе рома и маракуйи и доказали, что для того, чтобы весело кататься на санках, совершенно не нужен снег.
Португальцы окружили меня такой заботой и безграничной любовью, словно я была потерянным ребенком, которого случайно занесло на край света в незнакомый удивительный мир. В общем-то, так оно и было…
Каждый день я открывала себя, а для себя – что-то новое. Меня радовало легкое отношение к жизни, присущее островитянам. Да и к смерти они относятся довольно легко. Чтобы не обременять цветущий остров склепами и надгробьями, родственники усопшего арендуют для него место на кладбище, в среднем – лет на пять. По истечению срока происходит массовая эксгумация тел, которые дружно кремируют. С одной стороны, это нотка кошмара в стиле Кинга, с другой – это честно по отношению к Мадейре. А дальше все те же родственники заключают договор на хранение урны с пеплом, если не возникает желания развеять его над океаном. Но все-таки над океаном стоит летать при жизни.
Каждый раз, попадая на новую для себя территорию, я задаюсь тремя вопросами: насколько та или иная страна способна меня удивить, хочу ли я снова вернуться и хотелось бы мне здесь пожить? Так вот Португалия – это три убедительных «да» без малейшей запинки. Одного свидания с ней мало, двух – недостаточно, а третье уже граничит с зависимостью. Хочется верить, что меня дождется масонская Синтра, запутанные улочки Порто и удивительный замок-отель города Коимбра, где произошла самая драматическая история любви Инеш де Кастро и инфанта Педру. Хочется верить, что каким-нибудь декабрем я буду стоять под звездным мадерийским небом и загадывать желания под мерцание одного из самых красивых новогодних салютов в мире… Хочется верить, что я вернусь.
Каждый день я открывала себя, а для себя – что-то новое. Меня радовало легкое отношение к жизни, присущее островитянам. Да и к смерти они относятся довольно легко. Чтобы не обременять цветущий остров склепами и надгробьями, родственники усопшего арендуют для него место на кладбище, в среднем – лет на пять. По истечению срока происходит массовая эксгумация тел, которые дружно кремируют. С одной стороны, это нотка кошмара в стиле Кинга, с другой – это честно по отношению к Мадейре. А дальше все те же родственники заключают договор на хранение урны с пеплом, если не возникает желания развеять его над океаном. Но все-таки над океаном стоит летать при жизни.
Каждый раз, попадая на новую для себя территорию, я задаюсь тремя вопросами: насколько та или иная страна способна меня удивить, хочу ли я снова вернуться и хотелось бы мне здесь пожить? Так вот Португалия – это три убедительных «да» без малейшей запинки. Одного свидания с ней мало, двух – недостаточно, а третье уже граничит с зависимостью. Хочется верить, что меня дождется масонская Синтра, запутанные улочки Порто и удивительный замок-отель города Коимбра, где произошла самая драматическая история любви Инеш де Кастро и инфанта Педру. Хочется верить, что каким-нибудь декабрем я буду стоять под звездным мадерийским небом и загадывать желания под мерцание одного из самых красивых новогодних салютов в мире… Хочется верить, что я вернусь.
Подготовила Юлия Пилипенко
