Антарктида – особенный мир, и в этом я убедился, покоряя Антарктику.
Текст и фото Юрий Казаков
Выйдя на палубу, замечаю на кормовой площадке вертолёт-трудягу Ми-2 (да-да, на ледоколе есть два вертолёта для ведения ледовой разведки). На завтра обещают хорошую погоду, а значит, мы полетим в колонию к нашим знакомым императорским пингвинам.
Прогнозы не подвели: утром каюту заливает солнечный свет! Лёд сверкает так, что нереально смотреть – кругом лишь белый и голубой искрящиеся цвета. После завтрака нам проводят инструктаж и разбивают на группы, так как Ми-2 вмещает лишь пять пассажиров.
С нетерпением дождался своего времени вылета. Вертолёт застрекотал винтом, медленно поднялся и, резко сорвавшись в сторону, понёсся над льдинами со скоростью около 180 км/ч.
Внизу проносятся сверкающие белые и голубые ледяные горы, видны кое-где группы императорских пингвинов, ползущих от места охоты к колонии.
Через 10 минут приземляемся на площадке, расчищенной командой круиза (они прибыли сюда гораздо раньше). Пригибаясь, бежим в сторону от вертолёта, чтобы не зацепило вращающимся винтом. Высадив нас, Ми-2 улетает за следующей группой, а мы проходим ещё один инструктаж, туалетный. Нам объясняют, насколько важно не допустить ни малейшего загрязнения в этой местности. Здешняя фауна беззащитна против человеческих бактерий и из-за несоблюдений правил санитарии может вымереть.
До колонии идти около километра по царству льда и сверкающему белейшему снегу (у нас он гораздо темнее из-за городского смога). Дорогу пересекают пингвиньи тропы, снова есть возможность встретиться с удивительными созданиями и послушать их эмоциональную речь. «Извини, друг, пингвиньего языка не понимаю».
Могу только пофотографировать, так как пожать крыло тоже не разрешают – всё тот же карантин ради сохранения вида. Приходится, прервав его на полуслове, развернуться и, несмотря на обиженное карканье, идти дальше в сторону колонии.
Очередной поворот тропы, и, наконец, из-за голубой ледяной горы я выхожу практически прямо в колонию пингвинов. Вот тут-то я был поражён больше всего! Императорские пингвины – настоящее высокоразвитое общество, я бы сказал, цивилизация, в отличие от других видов пингвинов, которые мне встречались. Но обо всём по порядку…
С громкими криками по стойбищу бегают группы пингвинов-детёнышей: они меньше своих родителей, на них толстая пуховая шубка голубовато-серого цвета. Они играют в догонялки, смешно раскачиваясь на лапках с боку на бок, и спокойно пробегают мимо меня. Дальше вижу самую настоящую школу: около десятка пингвинят стоят полукругом и наблюдают за взрослым пингвином. Он лежит на животе и показывает, как надо в воде управлять своим движением с помощью плавников. И, конечно, что-то рассказывает им на своём языке.
Малыши внимательно смотрят, потом по очереди повторяют за «учителем», а он оценивает и указывает на ошибки. Такая учёба у них каждый день: пока взрослые пингвины уходят на охоту (пищу потомству они приносят у себя в горле), детвора идёт в «школу».
Гуляя по колонии, я вижу множество подобных занятий, на каждом учат чему-то своему. Вспоминаю пингвинов, вглядывающихся в воду перед тем, как повести на охоту всю колонию. Ведь они этой науке тоже где-то учились. Наверняка, в одной из таких «школ», у опытных смотрящих.
Повезло увидеть кормление птенцов. Императорский пингвин приносит в сезон только одно яйцо, поэтому любимое чадо вылупляется тоже одно, и его мама с папой холят и лелеют. Кормление – процесс исключительно семейный: птенец находится между родителями и периодически поворачивается то к одному, то к другому. Те, в свою очередь, наклоняются к малышу и, широко открыв клюв, отрыгивают частично переваренную пищу. Птенец ест её прямо из родительского горла. То из одного, то из другого. Воистину «ложечку за маму, ложечку за папу».
Влюблённые пары ведут себя совсем как люди: отходят в сторону от общей колонии, там держат друг друга за плавник-крыло и тихо о чём-то переговариваются.
Взрослых пингвинов в колонии не очень много, большинство на охоте. В сторону открытой воды тянутся группы по 5–15 птиц – это либо те, кто идёт за едой, либо те, кто уже возвращается. Путь непростой: 10–15 км надо проползти на брюхе, поохотиться, а потом проделать столько же обратно, с полным желудком и пищеводом (детей-то надо кормить).
Мы несколько часов проводим в компании императорских пингвинов, делаем сотни фотографий. По меркам Антарктиды, сегодня не холодно, минус 8. А вокруг красотища: ледяные холмы сверкают словно хрустальные! Есть в них и тоннели с синими стенами, которые образовались за тысячи лет существования льдов.
К назначенному времени возвращаюсь к вертолёту и застаю кадр, который навсегда уверил меня в разумности императорских пингвинов. Вертолёт заходит на посадку, а человек на площадке корректирует его горизонтальный крен: расставив руки параллельно земле и наклоняясь вправо или влево, тем самым показывая пилоту, как наклоняется вертолёт и куда надо выравнивать.
Так вот в 5-ти метрах за спиной корректировщика стоит пингвин и, расставив крылья-плавники, повторяет все его движения. Видимо, обучается помогать вертолётам во время посадки, и потом обязательно «расскажет» об этом на одном из школьных занятий в колонии. Вот такие они разумные!
 |
| Юрий Казаков |
Следующий, восьмой день круиза проходит по схожему сценарию, благодаря всё такой же солнечной погоде. National Geographic однозначно ждёт новый красивый фильм о колонии императорских пингвинов: птицы совсем нас не боятся и не осторожничают в нашем присутствии.
Ещё день посвятили прогулке вблизи судна: наблюдали за пингвинами, идущими на охоту, и спящими семействами крабовых тюленей. Фотоаппараты не отдыхают! Особенно, когда вплотную к судну подошла стая косаток! Они высовываются из воды в трещинах во льду и оглядываются по сторонам: есть ли кем поживиться? Немедля выскакиваю на открытый мостик и начинаю щёлкать. Просто ошеломительный финал дня!
А вечером, в лучах закатного солнца (хотя за горизонт оно и не закатывается в это время года), «Капитан Хлебников», вздрогнув, осторожно сполз со льдины и начал свой путь обратно в Ушуайю. Отсутствие ветра и облаков буквально «сделали» этот вечер. Весь горизонт залит золотым светом, а мы под громкий треск ломаемых льдов движемся среди прекрасных антарктических пейзажей. Фотографируя их, так увлёкся, что вспомнил о времени только в полвторого ночи.
На утро погоду словно подменили: пасмурно, сильный ветер, большие волны. Наш «Хлебников» стоит на якоре в заливе среди айсбергов, в 400 м от берега – самого края Антарктического материка, мыса Браунтблаф. Никто и не думает отсиживаться в каютах!
Высаживаемся на материк (до этого были на острове), сначала гуляем на берегу, среди колонии пингвинов Адели, а потом – на «зодиаке» по заливу среди айсбергов. Приключения начинаются прямо при посадке в лодки.
Трап вместе с посадочной площадкой находится примерно в полуметре от уровня воды, «зодиаки» подходят к этой площадке для посадки туристов. Надо поймать момент, когда вода низкая, шагнуть со ступени вниз по трапу, быстренько встать на борт лодки и сесть в неё. Иначе можно свалиться в воду. Меньше всего везёт членам экипажа, которые находятся на посадочной площадке и помогают туристам. Набегающая ледяная волна иногда по грудь скрывает их под водой. Брррр.
И вот наша команда из 10-ти человек погрузилась в «зодиак» и направилась через ледяную крошку покорять антарктический берег. 15 минут холодного ветра и воды, летящих в лицо, – незабываемые ощущения, которые не хочется повторять. Наконец, ступаю на антарктический берег – шестой континент! Представьте себе, это не лёд, а настоящий песок! Да-да, я стою на пляже, правда, песок здесь чёрный, вулканический, кое-где виднеются обточенные брызгами глыбы льда.
Берег резко поднимается вверх и сразу переходит в пологий подъём, на котором обитает колония других жителей Антарктики – пингвинов Адели. Это небольшие пингвины ростом до 30 см, с острым носом, напоминающим крота, как его рисуют в мультфильмах. Их особенность – голубой круг вокруг глаз. Из-за этого со стороны кажется, что у них голубые глаза. По поведению Адели сразу заметно, что эти пингвины не столь разумны, как императорские. Суетятся, бегают, кричат. Чаще всего это происходит из-за… кражи. Ухаживая, самцы Адели дарят самке крупный камень. Его можно найти, но можно и стащить у соседа.
И вот если сосед заметит пропажу – тогда и начинается всеобщий галдёж. Очень интересное зрелище. Если императорские пингвины ходят вальяжно, не торопясь, то эти практически всегда бегают и очень быстро. Некоторые пингвины стоят неподвижно, подняв нос в небо, что-то там рассматривают, как будто считают звёзды. Ну а соседи тем временем воруют у них камни прямо из гнезда. В воду пингвины Адели заходят тоже по-другому: поодиночке, сначала по пояс и после этого начинают плыть. Из воды выходят также лапами. А всё потому, что здесь у берега мелко, и нет необходимости высматривать в глубине хищников, как это принято у императорских сородичей.
Погуляв два часа по колонии, снова спускаемся на песчаный берег, садимся в «зодиаки» и идём обратно на судно. Проходя мимо одного айсберга, вижу интересную картину: пингвины под углом взбираются на вершину айсберга. Зачем – не знаю… Может, покоряют его для самооценки.
На соседнем остатке айсберга ещё более увлекательная сцена: там отдыхает морской леопард, а в 5-ти метрах от него топчутся два пингвина. Почему он их не трогает? Всё просто: на суше пингвины более подвижны, чем хищник, и смело гуляют у него под носом. А он только лениво вертит за ними головой. Довольные, возвращаемся на судно. Нас встречает чашка горячего шоколада, после холодного промозглого дня – это настоящее наслаждение. «Капитан Хлебников» снимается с якоря и идёт в сторону континента.
Утром выходим в уже знакомый нам пролив Дрейка… Если на пути в Антарктику штормило на уровне трёх баллов, то сейчас шарахнуло все семь. Это 7-метровые волны и жуть такая, что словами не передать! Ледокол как будто ныряет в очередную волну, вода со льдом залетает на палубу. Хвала умницам-инженерам, сконструировавшим судно, которое умудряется выныривать и плыть дальше. Крен судна достигает иногда 25 градусов – американские горки отдыхают.
Я отчаянно балансирую, чтобы не упасть, и искренне удивляюсь, как повара умудряются готовить, а официанты – разносить еду туристам, не переворачивая её на нас. Лишь поздно вечером качка прекратилась: мы прошли пролив Дрейка и вошли в пролив Бигля. Утром «Капитан Хлебников» уже стоял пришвартованный в порту Ушуайи. Нос сразу учуял непривычно загазованный воздух (это в Ушуайе-то с её десятью тысячами жителей). Цивилизация…
Последний завтрак на нашем судне и полдня времени до вылета в Буэнос-Айрес. Прогуливаясь по городу, замечаю людей, которые ждут посадки на ставший мне близким ледокол. Счастливчики, у них всё ещё впереди.
А я увожу с собой невероятные впечатления и терабайты фотографий. Мой самолёт взмывает в небо и качает крылом судам, стоящим в порту. Среди них и «Капитан Хлебников». Спасибо за всё и обязательно до встречи, дружище!…
