Авантюрист и бонвиван, купивший некогда в Кракове за бесценок фабрику по производству жестяной и эмалированной посуды, обеспечил себе этим поступком не прибыль, ибо умер в нищете, но титул Праведника мира и, возможно, место в раю, в который, впрочем, не верил. Богатство несколько десятков лет спустя фабрика принесла Стивену Спилбергу, снявшему уже ставшую культовой ленту «Список Шиндлера».
История фабрики «Эмалия», где более тысячи краковских евреев чудом избежали смерти во время холокоста, стала широко известна миру после 1993 года – тогда Стивен Спилберг экранизировал роман австралийца Томаса Кенилли «Ковчег Шиндлера». Правда, режиссер отошел от религиозной тематики и «ковчег» заменил «списком».
Исторического, реального Оскара Шиндлера уже мало кто способен отличить от киноперсонажа, а в фабрике по производству посуды организован музей – второй по посещаемости в туристическом Кракове и один из самых посещаемых в Польше.
Правда, это не музей Шиндлера – кураторы считают, было бы нечестно фокусироваться только на его личности. Как и только на евреях, поляках или немцах времен Второй мировой, как и только на жизни в гетто или вне его.
Потому в фабрике «Эмалия» разместился музей оккупированного Кракова – жизни перед войной, во время и сразу после нее. Есть там и про оккупантов – и извергов, и тех, кто пытался тайно противостоять режиму. И про евреев – и пострадавших, и героев, и коллаборационистов. И про поляков – укрывавших евреев, выдававших евреев, сотрудничавших с СС, спасавших цыган и просто переживших в Кракове войну. И про другие национальные меньшинства. И про прессу времен Второй мировой, и про школы, и про детские письма из лагерей, и про кино и больницы, и про кастрюли и ложки, которые штамповала фабрика. И – про Оскара Шиндлера, образ которого в кино слишком уж округлен, сглажен и потому кажется далеко не таким привлекательным и интересным, если знаешь о Шиндлере настоящем.
 |
| Оскар Шиндлер |
Оскар Шиндлер, гражданин Чехословакии, был авантюристом и жизнелюбом, цепляющимся за любую возможность весело заработать и все пропить. Он привлекался к суду за мелкие хищения и дебоши, о чем сохранились документы.
Во времена Великой депрессии Шиндлер сотрудничал с абвером, имперской германской разведкой. Возможно – именно оттуда все контакты, которые позже так помогли ему построить в Кракове свой бизнес, оставивший отпечаток в мировой истории и искусстве. Конечно, как человек веселый, а также невероятно общительный, он был скоро разоблачен и отправился в тюрьму за свою шпионскую деятельность. Но шел 1938 год – после Мюнхенского соглашения внушительная часть Чехословакии отошла Германии, Шиндлер был амнистирован и тут же облачился в мундир со свастикой.
В Национал-социалистскую немецкую рабочую партию Оскар Шиндлер вступил вряд ли по идейным соображениям – скорее из желания вседозволенности, которая хорошо проглядывала сквозь идеологию нацизма. И еще – в поисках риска, ибо вседозволенность была хлипкой, ненадежной и висела над человеком защитным нимбом только пока он был «своим», а перестать быть «своим» и отправиться на тот свет при каком-то ситуативном расстреле или разборе полетов было тогда совсем несложно.
В это же время в Кракове вели учет евреев – помеченных звездами, их с каждым днем все больше и больше ограничивали в правах, а под конец переселили в специальные кварталы, вокруг которых за несколько ночей выросла бетонная стена, колючая проволока и блокпосты охраны. Так появилось краковское гетто.
Жителям гетто было запрещено пользоваться деньгами, которых у них водилось в избытке. Тут и появился на арене Оскар Шиндлер. Он хотел купить фабрику, но денег у него не было, однако были связи и чудесное предложение к еще недавно успешным краковским евреям: они инвестируют в фабрику, и получают с нее то, что пригодится им для обмена на хлеб и одежду – кастрюли, миски, ложки. Евреи не отказались, наверное, подозревая, что большинству из них деньги уже не пригодятся.
Фабрикант Шиндлер щедро тратил еврейские деньги на приемы и веселье – деликатесы, музыкантов, смазливых польских певиц и танцовщиц поставляли ему все те же евреи, сохранившие свои возможности «решать вопросы» даже находясь в гетто. В дружеских попойках немецкое руководство города как-то прикрыло глаза на то, что Шиндлер оставил еврея управляющим фабрики, а другого еврея – ее бухгалтером, что было, в общем-то, неслыханно и даже запрещено. Работали на фабрике тоже в основном евреи – поляки, хоть и оккупированные, требовали зарплаты, а евреи из гетто считались чем-то вроде собственности рейха и стоили каких-то жалких грошей в бюджет СС.
Вряд ли Шиндлера действительно заботило то, что попавшие на его фабрику люди, во-первых, получали там еду, во-вторых – попадали на работу за пределы гетто, что давало возможность поддерживать опасную, но животворящую связь с внешним миром. Кроме того, именно на фабрике «Эмалия» много еврейских музыкантов, финансистов и инженеров получили новую специальность, наличие и фактическое подтверждение которой стали решающими в 1942 году, когда гетто решили ликвидировать.
Годных к физической работе отправили в концлагерь Плашув под Краковом, негодных, которых оказалось гораздо больше, ликвидировали вместе с гетто. Амон Гёт, комендант Плашува, был психопатом-садистом, который держал в напряжении даже Шиндлера. Возможно, именно попытка подружиться с Гётом склонила его к идее отделить евреев, которые клепали на его фабрике кастрюли, ложки и к тому времени также снаряды для немецкой армии. Шиндлер много времени проводил в Плашуве, подлизываясь к Гёту с помощью подарков и застолий. И ему как человеку, в общем-то любившему людей и жизнь, вероятно, непросто было смотреть на ежедневные бессмысленные смерти и особо жестокие издевательства, которые Гёт нарочно выставлял на всеобщее обозрение.
 |
| Амон Гёт |
Шиндлер раскошелился и заполучил разрешение вывезти своих рабочих в филиал лагеря прямо при фабрике. Затея была в высшей степени небезопасной и, возможно, Шиндлер наслаждался именно этим. Так или иначе, 1200 евреев были перевезены на фабрику «Эмалия» из Плашува, там их не избивали, иногда лечили и давали суп – почему-то именно суп фигурирует во многих воспоминаниях очевидцев событий как решающий аргумент в пользу праведности Шиндлера.
К концу 1944 года в Плашуве осталось гораздо меньше заключенных – условия там не способствовали жизни. Однако началось массовое уничтожение евреев, и в других лагерях нацисты сдавали позиции, опасаясь, что узники будут освобождены Красной армией. Здесь и нашлось место для подвига, повлекшего за собой панмировой голливудский успех: рискуя впасть в немилость Гёта, Шиндлер принял решение эвакуировать свой бизнес вместе с рабочими. Поименно. Каждого еврея пришлось выкупать у СС. Здесь уже Шиндлер не мог не понимать – если люди останутся, они погибнут.
Впрочем, и в этом есть несколько пикантных деталей, добавляющих человеческого шарма Праведнику народов мира: вместе с евреями Оскар Шиндлер вывез в Брюннлиц, что в Чехословакии, много антиквариата и произведений искусства из польских замков и вилл. Расследование 1966 года министерства внутренних дел Чехии по этому поводу не получило огласки только потому, что вскоре обнаружились, собственно, более благородные поступки Шиндлера.
Жена Шиндлера, заменившая в Брюннлице бухгалтера на фабрике, подтверждает, что прибыли там не было вообще. Зато охрана не допускалась в бараки, а заключенных кормили, и при лагере был врач. Шиндлер с женой оставались с узниками практически до освобождения города Красной армией, хотя не могли не знать, что ожидает их при встрече с победителями.
Современники Шиндлера и, фактически, его узники в тот момент утверждали, что он оставался в лагере только для того, чтобы не допустить расстрела заключенных местной охраной. Стоит заметить, что для того, чтобы сдерживать и убеждать вооруженных отчаявшихся людей, очевидно, требовалась более веская мотивация, нежели легкомыслие или желание в очередной раз поиграть со смертью. Почти 1200 человек, которые должны были быть уничтожены в Плашуве, были найдены живыми в Брюннлице благодаря Оскару Шиндлеру, какими бы мотивами он ни руководствовался.
Сам он бежал в Аргентину и вернулся в конце пятидесятых. Денег заработать ему так и не удалось, но он много путешествовал по разным странам, навещая спасенных им людей. В 1967 году Шиндлер был удостоен награды Израильского мемориала памяти жертв холокоста и был назван «Праведником мира». Жил он бедно, но, хочется верить, весело, на пожертвования разных еврейских организаций.
После войны фабрику в Кракове национализировали коммунисты, а после падения коммунистического режима она снова оказалась в частных руках и еще полвека занималась выпуском радиодеталей. Позже обанкротилась еще несколько раз и перешла государству. Там планировали обосновать музей современного искусства, но концепт отклонили – странно оказалось радоваться творчеству на месте, где был пусть самый гуманный, но все же концлагерь.
Какое-то время там случались неупорядоченные выставки, но само место привлекало больше, нежели то, что в нем происходило. Так возникла идея связать постоянною экспозицию именно с фабрикой как таковой, не создавая при этом культа места или личности – мол, Шиндлеру достаточно и Спилберга.
В 2007 году городские власти передали часть территорий и административное здание фабрики (остальные сооружения заняты-таки музеем современного искусства) организации Исторический музей Кракова, насчитывающей 16 локаций в городе, и они занялись воплощением концепции «Краков – период оккупации 1939–1945». Музей был открыт в июне 2010-го, и уже до конца года его посетило более 100 тысяч человек.
По нашим меркам происходящее в музее трудно назвать выставкой. Это просто умно собранная по крупицам жизнь города с 1939 по 1945 год, все события и все ее аспекты. Сотрудники музея собрали тысячи историй и свидетельств, тысячи вещей и фотографий. Что-то досталось из польских, русских и европейских архивов, что-то кураторы искали по блошиным рынкам. Многое, конечно, перекочевало на фабрику из архивов самого Исторического музея, а кое-что так и осталось в здании еще с войны. Большинство фото достались из национального цифрового архива, в основе которого лежат материалы немецкой газеты «Кракау Цайтунг», выходившей в оккупированном городе.
Во время формирования экспозиции музей устраивал Дни открытых дверей – горожане сами приносили письма, вещи, снимки и все, что могло проиллюстрировать те времена. Многие эпизоды и истории воссозданы с помощью мультимедиа – над этим работало невероятное количество профессионалов. При посещении каждого следующего зала ощущение пребывания в заявленном месте и времени очень точное, живое. В музее можно провести не то что день – неделю, пытаясь рассмотреть все вывески улиц, афиши, прочитать все приказы, письма и прослушать все истории, рассказанные теми, кому все-таки посчастливилось выжить и состариться. Каждый понедельник по правилам музея сделать это можно бесплатно.
 |
| Кадр из фильма "Список Шиндлера" (1993) |
Текст: Катерина Бабкина
