Двенадцатичасовой перелёт позади, я в Новой Франции или в Старой Канаде, и голод вынуждает вспомнить великих классиков: «Мсье, же не манж…». В ответ слышу от консьержа: «Calm down, eat Poutine». Расслабься, съешь… чего?
Густой слой домашней картошки фри полит свежим сыром в соусе брюн или барбекю, как его называют местные. Это и есть путин – одно из главных блюд квебекской кухни. Подаётся с любым видом мяса на выбор. В отдельных меню звёздных ресторанов есть шанс отведать его даже с печенью тюленя, с «горбом бизона», с «задней лапой медведя» или с «хвостами бобра».
Говорят, в постном мясе тюленя много железа. Здесь вообще много говорят, но, уверяю вас, «хвост бобра» – всего лишь жареное тесто, посыпанное сахарной пудрой. Ничего особенного. А вот кленовый сироп – тот самый, с золотым листиком качества, отличное дополнение к десертам – нужно искать в одном из лесных поместьев, на подступах к горам. Отправлюсь туда позже, а пока – в Монреаль.
В Монреале есть три достопримечательности, которые нельзя пропустить ни при каких обстоятельствах: хоккей, собор Нотр-Дам и Селин Дион, причём третий «объект» даст фору всей культурно-исторической программе. Селин – серый кардинал туристического Монреаля, она присутствует в каждом значимом символе и играет настолько влиятельную роль в современной жизни горожан, что действующий мэр может в любой момент стать её советником, надумай певица податься в политику.
Какое отношение она имеет к хоккейному клубу «Монреаль Канадиенс»? Селин Дион хочет его купить. А к уникальному собору Нотр-Дам, с единственным в мире голубым алтарём? Здесь певица венчалась.
Какое самое красивое здание в округе? Замок Селин Дион на её же острове. Вкуснейшее блюдо квебекской кухни? Сэндвич с копчёным мясом из закусочной Schwart’z, принадлежащей супружеской паре Дион – Анжели. Не удивлюсь, если патент на королевскую триаду лилий флёр-де-лис – символ всех Людовиков – также лежит в фамильной шкатулке канадской певицы. Это же герб её родной провинции Квебек!
А вот с горой Монт-Рояль у Селин не сложилось, хотя она считается визитной карточкой города. На её вершине раскинулся необычайно красивый одноимённый парк и 30-метровый католический крест. Именно отсюда родом все открытки с лучшими видами столицы Французской Канады, которая и названа, собственно, в её честь – «Царь-гора». Меня здесь ждёт британский лимузин с полным баком храбрости и водителем, готовым передать детали маршрута: главное направление – Гудзон. Остановка у Сахарной Лачуги. Спросить Пьера Фоше. У него лучший кленовый сироп в провинции.
Мне к такому сценарию не привыкать, еду до семнадцатого выезда с хайвея, налево в сторону Montée Lavigne – пару километров по односторонней узкой дороге, затем ещё шесть направо до тропы Святого Георгия. Вот она, легендарная Сахарная Лачуга – Sucrerie de la Montagne – с органической кухней, янтарным кленовым сиропом высшего сорта, маслом из клёна и даже мэйпл-парфюмом. А почему нет, если туристы приезжают со всего света? Пьер Фоше – хозяин харчевни и лицо торговой компании Sucrerie de la Montagne.
– У меня к тебе задание, Пьер. Организуй пару литров сиропа и кленового масла и расскажи, где искать коренных жителей – индейцев.
Седой бородач снял ковбойскую шляпу и выложил на стол компактное жестяное ведёрко, в которое со ствола клёна сливается смола.
– Видишь этот дровяной мангал? Берёшь ведро и выпариваешь над огнём смолу, пока не загустеет. Вот и будет сироп. А индейцев здесь нет. Попробуй добраться до горного массива Тремблан.
Главный горнолыжный курорт Канады вряд ли похож на знакомые Альпы или на Татры, и даже отдельные шведские склоны-однотысячники выглядят куда серьёзней. Самой высокой точкой массива является Монт-Тремблан с пиком в 875 метров над уровнем моря. Сезон здесь довольно длинный, до конца апреля, но прогнозировать хороший снег можно только с ноября по февраль. Хотя сейчас под колёсами отдельные участки дороги также покрыты белой периной.
Начался красивейший арктический лес. Боковым зрением я замечаю оленей, провожающих взглядом мой путь к вершине горы. А вот и мой отель на берегу озера с прекраснейшим видом на Монт-Тремблан. Хочешь – катайся на лыжах, грейся в сауне или в открытом бассейне, скользи на собачьих упряжках или снегоходе, в санях, запряжённых лошадьми…
Желаешь вертолётную прогулку? Пожалуйста! Только оставь ключи от своего лимузина, чтобы мы его доставили в Монреаль. Вертолёт, конечно, заманчив, но осталось у меня одно дельце, и подразумевает оно нечто менее цивилизованное. Могикане, ирокезы, оттава, гуроны – все те, кто вёл здесь войны за территорию, – они в каком-то виде существуют?
– Боюсь, следов коренного населения здесь не осталось, – со знанием дела отвечает менеджер отеля. – Слышал, что рядом с городом Квебек есть индейский посёлок Вендаке, где живут потомки гуронов. В посёлке открыт музей их культуры, они рассказывают различные истории, поют песни, танцуют. Правда, на французском языке, поскольку родной давно утерян.
Французский язык – это несерьёзно. Всё, что я видел индейского в окрестностях, – это дешёвые китайские сувенирные реплики с индейской символикой, вряд ли достойные места в трансатлантическом багаже. Но у меня есть один адрес, куда я отправлюсь на рассвете, и адрес этот в Монреале. Здесь-то и понадобится вертолёт.
Глядя на моё средство передвижения по снежной целине, менеджер усомнился в успехе: «Ты уверен, что доедешь до вертолётной площадки? Это несколько километров лесных дорог». Нет, не уверен, и у меня нет цепей противоскольжения. Еле-еле я дотанцевал до вертолётной площадки. Потом взлетел и с высоты птичьего полёта увидел остров Монреаль, с его строгими небоскрёбами и заливом Святого Лаврентия, Олимпийской ареной и величественной Царь-горой.
Приземлившись в даунтауне, сразу нашёл нужное место под названием Indianica, где и провёл остаток своего путешествия, наедине с духами предков, трубками мира и шаманскими атрибутами.
После того, как я побывал на краю вод Гудзона, на краю гор и на краю неба, с уверенностью заявляю: они существуют, они среди нас, и им до сих пор не нужно много слов, чтобы описать истину вещей.
Текст и фото Антон Фролов
